На днях пресс-секретарь российского президента заявил, что Владимир Путин не одобряет коммерциализацию собственного изображения, которое все чаще можно увидеть на футболках, толстовках и чехлах для всевозможных гаджетов. Впрочем, с прилавков растиражированное лицо президента вряд ли пропадет. Во-первых, благодаря оговорке того же Дмитрия Пескова, что бороться с этим явлениями не стоит, есть вещи и поважнее. Во-вторых, и в главных, потому что патриотизм, ставший важным модным трендом последнего сезона, хорошо продается.
В ГУМе с июня не прекращается ажиотаж, вызванный появлением футболок с портретом президента и разными патриотическими слоганами: «Нас не догонят», «Самый вежливый из людей», «Я читаю твои мысли». Первую же партию из нескольких тысяч маек разобрали за пару часов. Но, пожалуй, главным объектом для патриотических выплесков дизайнеров является чуть более безопасное поле – история и культура России, советское наследие.
Дочь героя России, исследователя Арктики Артура Чилингарова Ксения создала недавно марку Arctic Explorer и делает пуховики, куртки-аляски, парки, на логотипе которых изображен российский флаг. На сайте компании публикуются рассказы про главных российских и советских путешественников, первооткрывателей. Француз Жак фон Полье возродивший несколько лет назад часовой бренд «Ракета», производит модели на основе архивных эскизов. Среди бестселлеров – модель «Ялта» (Крым же наш), часы Rodina c крупными надписями «Russia» или «Нефть». Есть и народные часы, например, «Зима», вдохновленные эстетикой русских сказок. Словом, патриотизм на любой вкус.
Если в отечественной моде правит любовь к родине и государству (что в массовом сознании, по-видимому, одно и то же), то за рубежом мода сейчас превратилась в площадку для серьезного (или не очень) политического высказывания, не всегда льстивого. Мишель Обама появляется на публике в платье украинского дизайнера, о чем немедленно пишут во всех газетах и блогах. На London Fashion Week на подиум выходят модели в одежде, опять же, от украинских дизайнеров, и это шоу считает нужным посетить сама Сьюзен Менкес, ведущий мировой эксперт моды (а у нее, надо сказать, необычайно острое чутье на действительно важные тренды). Карл Лагерфельд, креативный директор Chanel, вместо того, чтобы, как обычно, водить моделей по волшебному лесу или по пляжу Сен-Тропе, устраивает на парижской неделе моды постановочную демонстрацию, феминистскую акцию протеста. Девушки-модели в нарядах из коллекции весна-лето 2015 шествуют с ироничными и серьезными надписями (Free Freedom, Women’s rights are more that alright) на транспарантах и кричат в рупоры.
Крича о политике, мода на самом деле ничуть себе не противоречит. «ДНК» систем моды и политики во многом совпадают. Мода — это и есть власть, своего рода императив, требующий всеобщего и немедленного подчинения. Мода часто ведет разговор с потребителем на языке диктата (носите сегодня короткие юбки, а завтра отрежьте волосы), или же пытается играть в демократию (сегодня модно то, что вам идет, – не гонитесь за трендами, ищите «индивидуальный» стиль). Об этом политическом дискурсе моды, писал еще Ролан Барт в книге «Система моды». Политики стремятся к власти, но к той же власти, пусть даже она имеет совсем другую природу, стремятся и модельеры. Действительно модная одежда – это мэйнстрим, как и патриотизм в сегодняшней России. Ну, а концептуальный дизайн или непритязательный нормкор – это своего рода оппозиция.
Так сложилось исторически, что во все времена мода стремилась поддержать власть, особенно в трудные времена. И не всегда это хорошо заканчивалось. История моды сегодня старается забыть о том, что в 30-е годы на магазинах Гастона Луи Вьюттона висели таблички, запрещающие вход “собакам и евреям”, а Хуго Босс шил униформу для СС и вермахта.
Одна моя давняя подруга, встретив меня однажды, была неприятно удивлена, узнав, что я фэшн-обозреватель. «Ты занимаешься такой ерундой, пишешь про тряпки, когда в стране и мире происходит столько действительно важных вещей». Я честно призналась ей (а главное – себе), что выбрала моду, потому что это верный способ изящного бегства от бесконечных уродств жизни, несправедливости и, прежде всего, политики. Но, конечно, была не права. Мода вовсе не хрустальная келья, в которой можно укрыться от мира. А от политики не спрятаться даже за платьями.