По случаю праздника молодого божоле решила я поискать французского сыра и не нашла – досанкционные запасы в магазинах, наконец, закончились. Ни камамбера тебе, ни бри. Правда, витрины не пустуют. Вместо заплесневелого великолепия на полках чинное отечественное однообразие, вызывающее двойственные чувства: гордость за российского производителя, не растерявшегося и заполонившего опустевшую нишу, борется с эстетическим разочарованием. Ничего не могу поделать — вид корочки бри мне милее российских пузатых треугольников.
Да, в России делают сыр, а также автомобили и одежду. Но главная проблема — эстетика продукта, его «стиль». Ведь это на самом деле загадка – что такое русский стиль. Не вообще, а в контексте современной эстетики. Есть французский стиль, который на бытовом уровне можно описать как «непринужденную элегантность», или итальянский — с его знаковой «экстравагантностью», или шведский – с его минималистичностью.
В историческом контексте русский стиль – вполне осязаемое понятие. Стиль «a la russe», благодаря балетам Дягилева покоривший Европу эпохи ар-деко, говорил на языке народной культуры – ярких сарафанов и кокошников. В 70-е годы Ив Сен-Лоран снова вспомнил о русских балетах и крестьянских платьях. В конце 80-х модный дом Christian Dior заставил мир полюбить шапки-ушанки. Получается, что один из основных диалектов пресловутой русскости — народная культура. Сегодня эта народность по большей части воспринимается как китч, ирония. В самом деле, неужто холодильник Дениса Симачева, украшенной хохломской росписью, — это всерьез?
Да, есть попытки серьезного отношения к народности. Так, например, художница Светлана Левадная возрождает старинные русские техники вышивания бисером и создает удивительной красоты узорчатые браслеты и воротнички-оплечья ручной работы, которые отлично смотрятся с майками и джинсами. Но привести хотя бы еще один подобный пример затруднительно.
Другое воплощение того, что мы называем русским стилем, — советские мотивы. Как для российских, так и для иностранных дизайнеров эта тема, конечно, тоже пронизана то иронией, то китчем – в зависимости от степени приятия советской эстетики.
Есть и третий путь — русский стиль как роскошь с азиатским акцентом: золото, кружева, меха и блеск, приправленные ароматом нефти и черной икры во льду. Но во-первых, в изобилии и излишествах что уж такого исключительно русского? Последние несколько сезонов Dolce&Gabbana представляют коллекции в золоте и кружевах, посвящая их вовсе не России, а родной Сицилии, в истории и культуре которой сплелись величие Рима и Византии…
Во-вторых, золотые россыпи на платьях, богатство и вычурность больше не являются маркерами современной моды. Нескрываемая роскошь — может быть и прекрасна, но уж точно не современна. Это не тот крючок, на который можно поймать современного потребителя: «актуально» и «правильно» – это кеды с платьем, а не платье в парче и блестках. Величественная коллекция Карла Лагерфельда для Chanel под названием «Париж-Москва», показанная в 2009 году, была целиком посвящена царственной роскоши с кокошниками, самоцветами и мехами. Но то, что допустимо на театральных подмостках, в которые порой превращается подиум, непозволительно на улице, да и вряд ли найдет там отклик.
Те русские дизайнеры, которых сегодня всерьез воспринимают на Западе, не эксплуатируют ни одну из этих тем. Ни народности, ни апелляции к советскому прошлому, ни азиатского шика в их коллекциях не найти. Силуэты Вики Газинской напоминают знаменитый «нью лук»: здесь вариации на тему смокинга, ассиметричный крой. Источник вдохновения — русский рок, Виктор Цой. Это осень-зима. Коллекция весна-лето 2015 вдохновлена колониальным стилем: принт «пейсли», минимализм, сложные оттенки и контрастные сочетания цветов.
Ульяна Сергиенко делает коллекции для недели haute couture. В последней о «русском духе» сказано тихо, осторожно, аллюзивно. Цветовая гамма напоминает полотна Казимира Малевича. Здесь есть и кружево, и мех, и вышивка, но все это – лишь штрихи, акценты в минималистичной элегантности. Дизайнеру удается избежать привычных ловушек и не скатиться в лубок.
И у Сергиенко, и у Газинской – цивилизованная, современная, модная одежда, находящаяся в контексте общеевропейских ценностей, подиумных и уличных тенденций. Вместо клишированного русского стиля – просто стиль, вместо самобытности – актуальность. Действительно, может быть, сегодня важно говорить с миром на одном языке? Не забывая при этом про национальный колорит и культуру.